DILIGANS : туристическая компания

Тобольский железнодорожный вокзал расположился в семнадцати километрах от города, в тайге. Его пока безлюдное, недавно законченное здание похоже на магнитофон самой последней марки.

По бокам, как стереоколонки, — две пристройки.

Скоро побегут мимо этого вокзала поезда из Тюмени в Сургут, к Оби и там — по самому длинному в Советском Союзе мосту.

Зашумит тогда тобольский вокзал. Пока же только тайга молчаливо темнеет у самых его сверкающих новыми стеклами окон.

У городов, как и у людей, свои лица, свои характеры. Совсем не такое, как у Тюмени, лицо Тобольска.

Город старины и будущего одновременно.

Когда-то это был центр губернии. Отсюда шло управление Сибирью.

Еще раньше Ермак сражался в этих местах с Кучумом.

В городском парке — памятник Ермаку. В XIX веке в Тобольск на поселение отправлены были декабристы Басаргин, Кюхельбекер, медик Вольф, лечивший бесплатно крепостных, супруги Фонвизины — с них Пушкин писал Татьяну Ларину и ее мужа.

В пересыльной тобольской тюрьме на крутом берегу Иртыша содержались Чернышевский и Достоевский.

Декабристы, умершие здесь, не дождавшись амнистии, похоронены на городском кладбище. Именно сюда сразу после осмотра кремля приходят с цветами приезжие.

Тобольск — родина Менделеева.

В Тобольске жил Ершов, автор «Конька-Горбунка».

Сохранилось от тех давних времен здание деревянного театра — сказочный теремок, отделанный разноцветным деревянным кружевом.

Идешь по сохранившимся с прошлого века улицам Тобольска, и кажется, что вот-вот выедет из ворот какого-нибудь особняка карета… Но вместо неё, урча, карабкается в гору КрАЗ или МАЗ с панелями, за ним другой — с плитами для мостовых.

Мы стоим на кремлёвской колокольне и смотрим на город с высоты птичьего полета.

Тайга, овраги, подгорная часть города — улицы как на старинной карте; Иртыш с баржами, буксирами и моторными лодками, противоположный берег его, болотистый и равнинный, мост и снова тайга да птицы, парящие наравне с тобой. Вот она, панорама Тобольска, открывающаяся с самой высокой его точки…

Ранним ветреным утром мы расстаемся с Тобольском.

«Метеор» отходит от пристани и везёт нас… на север!

Дикие, безлюдные берега. Правый — крутой.

Ветер клонит вдоль берега серебристые тальники над песчаными кручами. Левый — пологий, с лугами и болотами или лиственными лесами.

Ближе к северу начинается тайга.

Ивняки сменяются гарью или непроходимыми таежными зарослями, подступающими к самой воде. Появляются сопки.

Натыкается на них Иртыш и течет уже не так прямо, образуя плесы, песчаные отмели на поворотах с выворотнями и белым, высушенным солнцем плавником. Встречные баржи, теплоходы, лесовозы напоминают о том, что река — главный пока путь сообщения с севером.

Редко и одиноко виднеются порой на берегах деревеньки на двадцать-тридцать домов — и снова тайга, плесы, ветер… Последний концерт в далёком поселке Шап-ше. Моторки, нагруженные нашей музыкальной аппаратурой, идут по одной из проток Иртыша.

Река разлилась.

По колено в воде стоят ивовые рощи, телеграфные столбы, торчат из воды верхушки кустов. Стая уток обгоняет нас. На далёкой сопке виднеются белые шиферные крыши хат. Тайга со всех сторон обступила их, прижав к самому склону.

Сегодня в жизни далёкой таежной деревни Шапша, которую не найдешь ни на одной карте, случится небывалое: концерт!

Да еще силами москвичей! — Артисты приехали!

— разносится по деревне.

— Из Москвы. Покосившийся, посеревший от времени сруб с приделом и палисадником — это местный клуб.

Еще не вернулись с вечерней вахты доярки, поэтому мы не начинаем.

Словно холодным алым огнем горит широкий речной разлив. Медленно тонет в сверкающей воде остывающее солнце.

На закате звуки слышны чётко и издалека.

Выстукивая мотором по красной протоке, задрав нос, выползает из-за ивовой рощи чёрный рыбацкий бот. — Сейчас всех парным молочком угостим, — довольно потирает руки молодой, в белом халате приёмщик молока, чей приёмный пункт рядом с клубом.

— Перед концертом-то беленького, ага? — Ага! — отвечаем мы. Зал на десять скамеек.

Бильярд с натянутым байковым одеялом.

В углу на табурете — бачок с ключевой водой и алюминиевая кружка. Дети лежат на животах на полу перед первым рядом, подперев голову руками.

Мы уже знаем, что главный у них — «индеец», тот, который первым подошел к нам на берегу.

Перед концертом он учил нас ловить щурят.

Ловил их ивовым прутиком с проволочным кольцом на конце. Высматривал, где щурёнок стоит в воде у берега, осторожно заводил ему на острую головку кольцо и резко выдергивал.

Почти ни один щурёнок у него не сорвался.

Нам эта премудрость, сколько ни пытались, так и не далась.