Отправка эшелона
Для меня началась тяжелая полоса жизни (1941 -1942 гг.), когда нужно было в короткие, считанные дни организовать людей на демонтаж созданных их руками предприятий, эвакуировать оборудование, отправить работников с семьями на Урал или в Сибирь, чтобы в новых, нередко крайне тяжелых условиях скоростными способами наращивать энергетические мощности на востоке. Лишь через семь месяцев после отъезда на Кураховскую ГРЭС, 19 октября я кружным путем вместе с семьей вернулся в Москву.
Пассажиров в поезде почти не было.
Удивил меня и облик Москвы.
Во всем чувствовалась суровость прифронтового города.
Москва в это время была объявлена на осадном положении.
На многих улицах стояли противотанковые «ежи», кое-где на окраинах сооружены были баррикады. По улицам передвигались воинские части.
Шли ополченцы и команды ПВО с веревками аэростатов в руках.
Движение по улицам было намного меньше, чем в довоенное время.
Огромный город вечером погружался в абсолютную тьму. В воздухе плавали аэростаты воздушного заграждения.
Это было непривычно и создавало тревожную обстановку.
Изредка резали ночное темное небо лучи прожекторов, во время налетов вражеской авиации рвались в небе яркими вспышками снаряды зениток. Ночью танки и военные автомашины передвигались с затемненными фарами.
При воздушных налетах фашистские самолеты кроме фугасных бросали зажигательные бомбы, кое-где вспыхивали пожары, но чувствовалось, что население привыкло к этому и довольно уверенно расправляется с «зажигалками».
После перенесенных на юге бомбежек налеты немцев на Москву показались мне нестрашными, противовоздушная оборона столицы действовала эффективно.
В эти дни Москва — прифронтовой город и в то же время огромный арсенал, дающий фронту прямо с заводов много оружия.
В Китайском проезде, в помещении Наркомата электростанций находилась только немногочисленная оперативная группа — основной аппарат выехал в Челябинск, куда по решению правительства был перебазирован наркомат.
Читайте так же:
